Дерзость

[aitan]

Название: Дерзость
Автор: Aitan
Бета: wal
Размер: мини, 1 612 слов
Пейринг/Персонажи: Арга/спойлер
Категория: слэш
Жанр: PWP
Рейтинг: NC-17
Краткое содержание: Есть нав, который любит доминировать, и рыцарь, который любит подчиняться...
Примечание/Предупреждения: БДСМ
Размещение: только с разрешения автора




Он не привык играть роль жертвы.
Но сейчас, лёжа на животе со связанными за спиной руками, абсолютно обнажённый рыцарь ощущает лишь неестественную правильность своего положения. И покорность, тонко переплетённую с острым, постыдным, но от того таким страстным желанием. Юноша пытается дышать спокойно, размеренно, не замечая боли от вывернутых суставов, перетянутых прочной верёвкой. И ещё старается не думать, как беззащитно и унизительно он выглядит с широко разведёнными ногами, зафиксированными на какой-то жёсткой подставке ступнями вверх.
И темнота. Потому что плотная тёмная повязка на глазах не пропускает света, хотя юноша сильно сомневается, что в этой комнате горит хоть одна свеча или лампа. Ему кажется, что лёгкий холодок скользит по его коже, но это, скорее всего, обман неспокойного сознания. Секунды ползут непростительно медленно. Они явно не на его стороне, они хотят помучить его, словно сговорились с ним. Потому что пытка ожиданием — одна из его любимых.
Её надо пройти достойно. Сжать зубы, мерно дышать, думать лишь о том, как воздух ласкает обнажённую кожу так, что кричащим от напряжения суставам под ней становится хоть капельку легче. Рыцарь облизывает пересохшие губы, жмурясь под тканью повязки. Он ощущает присутствие своего Дома в этой комнате. Его просто невозможно не чувствовать: энергия Тьмы в этом наве слишком сильна и опасна, чтобы не будоражить его обострённые магией и желанием нервы. Юноша знает: Арга где-то рядом, и готов поклясться, что тот сейчас спокойно стоит возле стола с плетьми и хлыстами. И, может, проводит по кожаным переплетениям тонкими пальцами, удовлетворённо усмехается или скептически выгибает чёрную бровь. А возможно, он рассматривает другие игрушки, щедро предоставленные одним из самых элитных и закрытых клубов Тайного Города...
Неизвестность. Лёгкий страх. Возбуждение. Ощущение силы и власти. Полная беспомощность. И ожидание.
Молодой рыцарь согласен на любую боль и на любое удовольствие. Арга ещё никогда не разочаровывал его. И юноша надеется, что, в свою очередь, тоже не является разочарованием для своего Дома.
«Своего Дома» — когда это сладострастное словосочетание стало таким естественным? Додумать чуд не успевает, только вздрагивает, чувствуя, как все волоски на его теле встают дыбом, а кожу покрывают мурашки, потому что сильная знакомая рука вдруг касается его длинных рыжих волос, чуть взмокших от пота.
Юноша глубоко вздыхает: длинные пальцы перебирают его пряди, мягко массируют кожу головы, не спеша переходя на шею, разминают затёкшие мышцы. Рыцарь растворяется в этом ощущении, в этих неописуемо нежных касаниях. Арга никогда не начинает, как некоторые любители, сразу с «горячего», нет, нав заботливо и аккуратно подготавливает свою жертву, чтобы она морально и физически раскрылась перед ним, расслабилась, и тогда он причинит такую боль и унизит так, что некоторые даже самые закалённые воины рыдают, словно дети, будучи счастливы, как никогда в жизни.
С рыцарем такое уже случалось, поэтому он знает, что последует за этой нежностью, и закусывает губу от предвкушения, чувствует, как по позвоночнику бегут тёплые волны, и член начинает твердеть только от этого невинного массажа.
Арга медленно скользит по шейным позвонкам подушечками пальцев, обводит выпирающие косточки, проводит по напряжённым мышцам, и юноша сосредотачивается только на этих ощущениях, почти расслабленный, если не считать огня возбуждения, прокатывающегося под кожей.
И вдруг — удар.
Пока не очень болезненный, но резкий и неожиданный, который «кусает» нервы. Чуд глубоко вздыхает, но не напрягается, спокойно принимая ещё несколько быстрых шлепков по спине и связанным рукам. Судя по всему — обыкновенные розги. Они жалят, заставляют вздрагивать, сжиматься, но лишь от щекотки. Потому что Арга прекрасно знает, как надо ударить и куда, чтобы причинить по-настоящему сильную боль. И он её причинит, в этом не стоит сомневаться.
Следующие несколько долгих секунд юноше остаётся только извиваться в путах и кусать губы, потому что ещё в самом начале ему запретили даже стонать. Но как тут держать себя в руках, если серия непрекращающихся ударов обрушивается на спину, плечи и руки? Некоторые дразнящие, некоторые — более серьёзные, рассекающие кожу до появления первых капелек крови. Тело откликается сумасшедшей волной мурашек и тяжестью в паху: тело благодарно этому мучителю за непередаваемые острые ощущения. Рыцарь чувствует, как по вискам катится пот, пропитывая повязку.
Нервы воют. Они уже почти разогреты.
И каждый удар, правильный, взвешенный, утончённый, дарит счастье.
Арга делает передышку, снова касается пальцами покрасневшей кожи, удовлетворённо хмыкает. И от этого хмыканья у жертвы стают дыбом волосы на загривке. Это верный знак, что нужно...
Юноша чудом сдерживает крик, душит его в себе, а под зажмуренными веками вспыхивают «звёздочки», когда розги с силой ложатся на его ягодицы. Он судорожно сжимает кулаки, насколько это возможно из-за пут, чувствует капельки крови, выступившие на месте удара.
Обычные розги в твёрдой навской руке — шутка ли? Нет, это чистое удовольствие, разбавленное ослепляющей болью. Чуд скрипит зубами, сжимается, пытается хоть как-то смягчить удары, но не получается. Он связан, лишён зрения и даже возможности молить о пощаде, и эта порка не прекратится, пока Арга не захочет.
Нав бьёт размеренно, но сильно. Иногда останавливается, но не чтобы дать юноше отдышаться, а чтобы ударить неожиданно, или просто проводит розгами по вспухшей окровавленной коже ягодиц, наблюдая за тем, как он дрожит и дёргается. Но молчит.
Один из ударов, не такой сильный, но резкий, достигает внутренней стороны бедра и яичек, так что рыцарь подскакивает на кожаной лавке, из его горла вырывается жалобный хрип, он дёргается всем телом, пытаясь сжаться. Юноша чувствует, как повязка на глазах намокает, и не только от пота.
Он безумно боится следующего удара, но ждёт его с отчаянной возбуждающей покорностью. И получает.
Боль обжигает нервы, боль входит в тело и разливается по нему горячей волной, боль есть даже в его сознании, затопляя всё собой, оставляя лишь маленький островок, где есть он и его мучитель, который очищает его, который имеет над ним абсолютный контроль.
Арга отставляет розги в сторону и отходит от него. Рыцарь обмякает на широкой лавке, тяжело дыша, думая о том, что теперь, наверное, никогда не сдвинет ноги, потому что внутренняя сторона бёдер горит адским огнём. Если только он не выльет всю баночку с эрлийским бальзамом... Но это вялые мысли, текущие где-то в подсознании, потому что он сейчас кристально чист от всех дум.
Ему просто хорошо. Больно и хорошо.
Что-то твёрдое, похожее на хлыст, касается его стоп. Тело, пережившее порку, реагирует необычайно сильно на это простое прикосновение. Юноша вздрагивает, напрягается, чувствуя, как против его воли подрагивают голени. Но Арга ласково проводит хлыстом по изгибам его стопы, вызывая щекотку, которая судорожными приятными спазмами прошивает его всего до макушки. Рыцарь осторожно делает вдох и старается расслабиться, насколько это позволяют раны. А нав уже скользит по другой ступне, касается пятки, тревожа нервные окончания.
Удар опять наносится неожиданно, и чуда снова подбрасывает на лавке: приятнейшая, тонкая боль устремляется в пах, позвоночник и в голову, раскатывается по дорожкам нервов, будоражит горячие следы от розг. Арга умело бьёт по ступням так, что юноше хочется выпрыгнуть из собственной кожи, удары отдаются томной волной в твёрдом члене, который трётся о кожаную обивку лавки. Чуд хрипит, закусывает губы, дёргается. Он весь — это одно сплошное болезненное удовольствие.
Он весь — это ослепительная вспышка щекотки.
Он весь — благодарность своему Дому.
Перед глазами мелькают ослепительные вспышки, грудь разрывает немой крик. Он хочет большего, он хочет прикосновений самого Арги, ему это нужно, как воздух...
Ощущения, сильные, острые, яркие, растут, как снежный ком, пульсируют, разрывают нервы, не находя выхода. Нав играет на нём, как на музыкальном инструменте, ударяя по нужной точке, так, что он чуть ли не визжит... Но ведь нельзя. Нельзя издавать ни звука. Но как тут выдержать? Как тут спастись?
И чуд решается:
— Пожалуйста!
Всхлип. Внутри всё похолодело от собственной дерзости.
Арга останавливается, делает несколько плавных бесшумных шагов и, поддев хлыстом подбородок, приподнимает голову юноши так, что шею и лопатки простреливает боль.
— Что я только что слышал? — спокойно осведомляется мягкий голос, но в нём безошибочно слышатся опасные нотки. — Разве я не велел тебе молчать?
— Простите, мастер, — шепчет рыцарь. — Но я больше не могу...
— И это достойная причина, чтобы нарушить мой приказ? — Пальцы нава касаются закусанных губ, проводят по ним, чувствуя их дрожь.
— Нет, мастер, — почти беззвучно выдыхает юноша. — Простите, мастер.
Арга усмехается. Пассом руки заставляет крепежи на ногах чуда исчезнуть, а потом резко переворачивает его самого и сажает на лавку. Рыцарь вскрикивает, пытается сползти на колени, но ему этого не дают. Нав наклоняется над ним, ставя одну ногу чуть повыше колена юноши, правой рукой вцепляется в рыжие волосы и закидывает его голову назад, заглядывая в искажённое страданием лицо.
— Возможно. — Голос нава становится более строгим, а свободная рука ложится на член юноши, и у того вырывается стон. — Но прощение надо заслужить, как ты думаешь?
— Да, — хрипит чуд, не совсем понимания, с чем соглашается, чувствуя лишь, как тонкие умелые пальцы ласкают головку.
— Тогда скажи мне, как ты намерен исправляться?
Пальцы становятся настойчивее, быстрее, спазмы удовольствия пронизывают пах, несмотря на боль, несмотря на то, что ноги немного дрожат и немеют.
— Я... — Рыцарь сглатывает вязкую слюну. Мыслить хоть сколько-нибудь здраво получается с трудом. — Я больше... не посм...посмею ослушаться... вас.
— Этого мало, — спокойно отвечает Арга, скользя по члену юноши ладонью. — Меня интересует, чем ты собираешься заслуживать моё прощение?
— Я выдержу ещё... порку. — Чуд дышит тяжело и быстро, сжимая связанные за спиной руки по мере того, как нав ласкает его уверенно и именно так, как надо.
— Не впечатлён.
— Я... — Юноша выгибается, дрожа и толкаясь вперёд в сильную руку, чтобы усилить ощущения. Он чувствует скорое приближение оргазма. — Я сделаю всё ... что вы хотите.
— Вот как? — усмехается нав, увеличивая темп. — Рыцарь Ордена будет стоять передо мной на коленях?
Чуд сжимает зубы. А пальцы Арги особенно чувствительно задевают головку.
— Да. — Он надеется, что не его губы произнесли это.
— Рыцарь Ордена будет брать у меня в рот? — Напряжение в паху почти достигает своего пика, и чуд, отчаянно краснея, шепчет:
— Да.
И надеется, что скоро умрёт.
И он действительно близок к маленькой смерти, к порогу, за которым будет ослепляющее сладкое удовольствие... Вот сейчас, да, ещё одно движение и...
Арга останавливается, пережимая пальцами основание члена, не давая чуду кончить.
— Нет! — Юноша дёргается, умоляюще тянется к нему.
— Сначала заслужи. — Губы нава шепчут это прямо в его ухо, посылая стаи прохладных мурашек по разгорячённому телу. — У нас впереди долгая ночь, Кольдер.